В мире суровых земель Вестероса, где зимы длятся годами, а лето бывает коротким, разворачивается беспощадная схватка за высшую власть — Железный Трон. Смерть короля Роберта Баратеона обнажает хрупкость существующего порядка, запуская череду кровавых конфликтов между великими домами. Старки, честные и суровые обитатели Севера, оказываются втянуты в водоворот интриг после роковых событий в королевской столице. Ланнистеры, обладающие несметным золотом и циничной хитростью, стремятся удержать влияние любой ценой. На востоке, за Узким морем, последняя из рода изгнанных Таргариенов, Дейенерис, начинает свой долгий путь от бесправной пешки к могущественной правительнице, постепенно обретая верных союзников и легендарных драконов. Параллельно на самом краю цивилизованного мира, за гигантской ледяной Стеной, пробуждается забытая древняя сила, несущая гибель всему живому, однако немногие в королевствах верят в эту сказочную угрозу, будучи поглощенными междоусобной войной. По мере развития событий противостояние перерастает в полномасштабную войну, где клятвы забываются, а союзы рушатся от одного удара кинжала. Война Пяти Королей опустошает центральные области Вестероса, заставляя простых людей платить ужасную цену за амбиции знати. Старки, разобщенные и преследуемые, борются не просто за власть, но за элементарное выживание и возвращение своего родового гнезда. Тем временем Дейенерис Таргариен, укрепляя свою позицию в Эссосе, начинает верить в свое высшее предназначение освободительницы и законной наследницы, медленно, но неуклонно приближаясь к заветным берегам родины предков с армией и тремя взрослеющими драконами. Однако постепенно становится ясно, что настоящая опасность, способная стереть с лица земли все королевства и их распри, надвигается с севера. Финал грандиозной саги сводит многочисленные сюжетные линии к глобальному противостоянию, где решается судьба не просто трона, а всего человечества, заставляя бывших врагов искать хрупкое единство перед лицом абсолютного холода и смерти, а вопросы о цене власти, долге и подлинной силе обретают окончательную, подчас трагическую, ясность.